Автор: Мария Монтессори
Источник: Журнал "Монтессори-Клуб"
Эта статья впервые была опубликована в 1924 г.
Статья предоставлена
Надеждой Смирновой
Неопытный учитель, полный энтузиазма и веры в достижение внутренней дисциплины, которая возникнет в маленьком сообществе, сталкивается с определенными проблемами. Он понимает и верит, что дети должны быть свободны в выборе деятельности, и их спонтанную активность никогда нельзя прерывать. Недопустимы ни распоряжения, ни угрозы, ни поощрения, ни наказания. Учитель должен оставаться молчаливым и бездеятельным, терпеливо ожидающим. Так он и ведет себя, готовый спрятать свою собственную индивидуальность, чтобы дух ребенка получил достаточное пространство для свободного развития. Он предоставляет в распоряжение ребенка множество материалов - вероятно, все.
Но посмотрите - начинается беспорядок, который растет и растет, и может достичь тревожных размеров. Может быть, те принципы, которым она обучалась, ошибочны? Нет, они не ошибочны. Но между теорией и результатами что-то пропущено: так называемый практический опыт. И в этом отношении начинающий учитель нуждается в руководстве и просвещении.
Что-то подобное происходит и с начинающим врачом, и с любым, кто, пройдя теоретическое обучение идеям и принципам, оказывается один на один с фактами реальной жизни. Эти факты более таинственны, чем искомое в нерешенной математической задаче.
Мы должны помнить, что феномен внутренней дисциплины - это нечто, чего требуется достичь, но никак не существующее изначально. Наша задача - быть проводниками по дороге к дисциплине. Дисциплина появляется, когда ребенок концентрирует внимание на каком-либо привлекательном для него объекте, который допускает не только выполнение полезного упражнения, но и самоконтроль ошибок. В результате таких упражнений появляется удивительная упорядоченность детской личности, делающая ребенка спокойным, счастливым, занятым, не испытывающим потребности в каком-либо моральном или материальном поощрении. Эти маленькие покорители самих себя и окружающего мира - действительно супермены, раскрывающие перед нами божественный дух, присущий человеку. Счастливая задача педагога - показать путь к совершенству, предоставляя средства и убирая препятствия, начиная с самого себя. Потому что взрослый может быть главным препятствием.
Если бы дисциплина существовала изначально, наша работа была бы не нужна: у ребенка был бы безошибочный инстинкт, позволяющий преодолевать любые трудности. Но трехлетний ребенок, пришедший в школу, - это борец, сопротивляющийся подавлению. Он занимает оборонительную позицию, которая скрывает его глубинную сущность. Высшие энергии, которые могли бы привести ребенка к дисциплинированному умиротворению и высшей мудрости, дремлют. Активными остаются лишь наносные качества, которые проявляются в нескоординированных движениях и несвязных мыслях, направленных на сопротивление или избегание давления со стороны взрослого. Маленькая душа, уже закрывшаяся в раковине, заставляет нас вспомнить пророческий плач Баруха: "Слушайте заповеди жизни: не закрывайте уши, чтобы услышать мудрость…" Но мудрость и дисциплина ждут своего часа, чтобы пробудиться в ребенке. Его подавляют, но его раковина пока не закостенела. Наши усилия не останутся бесплодными. Школа должна предоставить духу ребенка право на существование и пространство для развития. В то же время, учитель должен помнить, что защитные реакции и худшие черты, приобретенные ребенком, - это препятствия на пути развития духовной жизни, и ребенку необходимо от них освободиться.
Это отправная точка образования. Если учитель не может отличить пустую импульсивность от спонтанной энергии, питаемой дремлющим духом, его действия не принесут плодов. Основа основ эффективной деятельности учителя заключается в способности к ясному различению этих двух видов активности, каждая из которых является спонтанной: ведь ребенок и в том, и в другом случае действует по собственному усмотрению. Но значение их является прямо противоположным. И только когда учитель достигнет такой способности к различению, он станет наблюдателем и руководителем. Необходимая подготовка напоминает подготовку врача: ему тоже нужно научиться различать физиологические и патологические явления. Если он не способен отличить здоровье от болезни - если все, что он может, это отличить живого человека от мертвого - он не сможет хорошо различать между собой признаки болезни и ставить правильные диагнозы.
Эта сила различения между хорошим и плохим - фонарь, который всегда должен быть у нас в руках и освещать скрытую дорогу дисциплины, ведущую к совершенству.
Можно ли выделить какие-то симптомы или комбинации симптомов, достаточно ясно и безоговорочно, даже теоретически помогающие в узнавании различных этапов, по которым душа ребенка совершает свое восхождение к дисциплине? Да, можно. И тем самым можно заложить фундамент к руководству для учителя-практика.
Ребенок в состоянии хаоса.
Давайте представим трех-четырехлетнего ребенка, пока не затронутого факторами, создающими внутреннюю дисциплину. Три взаимосвязанные особенности присущи ему, легко узнаваемые в простом описании.
1. Произвольные движения неупорядочены. Я имею в виду не целенаправленность движений, но сами движения: координация развита недостаточно. Этот симптом, имеющий больший смысл для невропатолога, чем для философа, очень важен. Врач наблюдает малейшие детали, касающиеся произвольных движений пациента, который серьезно болен например, параличом на различных стадиях. Врач знает, что эти детали значимее для постановки диагноза, чем умственные расстройства или расстройства поведения. Неловкий в движениях ребенок продемонстрирует и много других очевидных признаков, таких как неупорядоченные действия, неконтролируемое поведение и других, но это все имеет меньшее значение. Образование, которое деликатно координирует тонкие движения, сгладит и другие расстройства произвольных движений. Чем пытаться исправлять тысячи внешних проявлений одного отклонения от правильной дороги, учителю достаточно предложить интересное средство для развития точных движений: поставить маленький легкий куб в центр квадрата и т.п.
2. Другая особенность, которая всегда сочетается с предыдущей - это трудность или неспособность ребенка сфокусировать внимание на реальных вещах. Его сознание предпочитает блуждать в мирах фантазии. Играя с камешками или сухими листьями, он говорит о подготовке восхитительного банкета, накрывании впечатляющего стола, об отправке приглашений. Его воображение расцветает все более буйно по мере взросления. Сознание истощается, все более отдаляясь от своего настоящего предназначения - служить инструментом духа в развитии внутренней жизни. Многие люди, к несчастью, считают, что эта сила, разрушающая личность, является силой, развивающей духовную жизнь. Они утверждают, что внутренняя жизнь сама по себе является созидательной - снаружи нет ничего, или только тени, камешки и сухие листья. Напротив, внутренняя жизнь строится на прочном фундаменте целостной личности - хорошо ориентирующейся в окружающем мире. Если разум отрешается от реальности, он перестает выполнять свою функцию. В том мире фантазий, к которому он при этом обращается, нет ничего, что позволяло бы осуществлять контроль ошибок, координировать и направлять мысль.
Внимание к реальным вещам с последующим практическим использованием их, становится невозможным. Так называемая игра воображения в действительности является результатом болезненного состояния духовной жизни. Учитель, который стремится привлечь внимание ребенка к реальным вещам, делая их доступными и привлекательными, которому удается заинтересовать ребенка, к примеру, сервировкой настоящего стола и приготовлением настоящей еды, - возвращает дух ребенка к своему истинному пути, излечивает его. И единственным необходимым лекарством оказывается совершенствование точных движений и возвращение рассеянного сознания к действительности. Нет никакой необходимости заниматься корректировкой каждого более или менее заметного отклонения в поведении ребенка. С того момента, как удается направить его сознание на реальные вещи, оно нормализуется.
3. Третий феномен, сопутствующий первым двум, - это тенденция к имитации, которая становится все более частой. Этот признак духовной слабости является преувеличением нормальных особенностей двухлетнего ребенка. (Свойственная маленькому ребенку подражательность имеет другую природу, и мы не будем ее сейчас обсуждать). Он свидетельствует о воле, которая не имеет ни сформированных средств, ни ясных целей, а потому следует чужим указаниям. Ребенок не встал на путь совершенствования; как корабль без руля, он становится игрушкой для любого ветра. Каждый, кто наблюдал за стремлением к подражанию у двухлетнего ребенка, обладающего весьма скудным запасом собственных знаний, сумеет отличить от него ту регрессивную форму подражательности, о которой я говорю, связанную с неупорядоченностью и умственной нестабильностью, ведущую ребенка вниз, как ступени нисходящей лестницы. Достаточно, чтобы один ребенок в классе сделал что-либо грубое и шумное - бросился, скажем, на землю, крича и смеясь, - и многие, или даже все, остальные дети последуют этому примеру и даже превзойдут его. Глупое действие тиражируется в группе детей. Это проявление стадного чувства ведет к всеобщему беспорядку, в противоположность подлинно общественной жизни, основанной на работе и порядке. Подражательность усиливает и распространяет в толпе ее пороки: это точка наименьшего сопротивления, с которой начинается вырождение. Чем сильнее выражена эта подражательность, тем труднее ребенку послушать того, кто призывает его к чему-то лучшему. Но помогите ему встать на верную дорогу, и цепь разнообразных вариаций одной и той же ошибки будет прервана.
Возрождение.
Учитель, которому необходимо управиться с целым классом таких детей, может не владеть никакими средствами для этого, кроме самой общей идеи о том, что детям необходимо предоставить средства для развития и дать свободу для самовыражения. Маленький ад, который уже проявляется в этих детях, вовлекает на свою орбиту все вокруг. И учитель, если останется пассивным, тоже будет смят этим невообразимым шумом и беспорядком. Учитель, который вследствие своей неопытности, негибкости или упрощенного понимания принципов окажется в подобном положении, должен вспомнить о тех силах, которые дремлют невостребованными в этих божественно чистых и благородных маленьких душах. Он должен воззвать к ним, пробуждая голосом и мыслью. Он должен помочь вновь подняться этим маленьким созданиям, которые беспорядочно скатываются все ниже. Энергичное и совершенно определенное требование - это единственно возможное проявление истинной доброты по отношению к ним.
Не бойтесь разрушить зло. Только добро мы должны бояться разрушить. Чтобы ребенок откликнулся, его необходимо позвать по имени. Так же и душе необходим решительный призыв, чтобы пробудиться. Учитель может изучить какие-то основные принципы. Но на практике ему предстоит каждый раз самому решать вопросы, связанные с этим процессом нормализации. И только его собственная способность понимать ребенка поможет ему разобраться в каждом конкретном случае. Учитель знает основные симптомы и средства воздействия, - по сути, теорию лечения. А все остальное зависит от него. Хороший врач, как и хороший учитель, - личность, а не просто машина для прописывания лекарства или применения воспитательных методов. Конкретные шаги должны предприниматься на усмотрение педагога. Например, общий беспорядок в одних случаях может быть прекращен повышением голоса, а в другом - лучше пошептаться с несколькими детьми, чтобы возбудить любопытство и интерес остальных. А иногда громкий аккорд на фортепиано может прекратить беспорядок не хуже удара кнута.
Мнимый порядок.
Опытный учитель никогда не допустит крайнего беспорядка в классе, потому что, прежде чем отойти на задний план, он будет очень бдительным и поработает с детьми в плане упорядочивания неконтролируемых движений. Для этого специально существует серия подготовительных упражнений, которые учитель должен постоянно помнить. Для тех детей, чье сознание далеко от реальности, подобные упражнения, предложенные учителем, становятся очень важной поддержкой. Спокойный, настойчивый и терпеливый голос учителя достигнет ребенка, убеждая и поощряя. Некоторые упражнения особенно важны, такие, как бесшумное перемещение стола или стула; размещение стульев в ряд, чтобы сесть на них; перебегание комнаты из конца в конец на цыпочках. Если учитель действительно уверен в себе, ему бывает достаточно сказать: "А теперь давайте потише", - и тишина наступает как по волшебству. Простейшие упражнения в практической жизни возвращают заблудший дух маленького ребенка на твердую почву реальной работы, тем самым нормализуя его. Понемногу учитель будет предлагать ребенку дидактические материалы, никогда не оставляя их на свободный выбор ребенка, пока он не узнает, как с ними работать.
И вот теперь мы можем видеть спокойный класс: дети непосредственно взаимодействуют с реальностью; их занятия имеют практическую цель, например, вытереть пыль на столе; они идут к шкафу, берут материал и правильно с ним работают. Кажется, что способность к свободному выбору развивается с упражнением. В целом учитель доволен, но теперь ему кажется, что материал, определенный Монтессори-методом, недостаточен, и он оказывается перед очевидной необходимостью добавить что-то еще: "За неделю ребенок поработал со всем материалом несколько раз". Вероятно, большинство школ не продвигаются дальше этого состояния.
Один фактор - только один - может раскрыть неустойчивость этого кажущегося порядка и противостоит развалу всей конструкции: дети переходят от материала к материалу, делают каждое упражнение по одному разу и затем берут что-то новое. Путешествие к шкафу с материалами и обратно бесконечно повторяется. Ни один из детей не находит на этой земле, на которую он пришел, никакого интереса, который бы стоил того, чтобы внутри него пробудилось божественное и сильное естество: его личность не упражняется, развивая и укрепляя себя. В этих мимолетных контактах окружающий мир не оказывает на него такого влияния, которое поставило бы дух в равновесие с миром. Ребенок похож на пчелу, которая порхает от цветка к цветку, но не находит такого, на который можно сесть, собрать нектар и насладиться. Ему не удается поработать так, чтобы почувствовать внутри себя пробуждение удивительной врожденной силы, которой предназначено строить наш характер и сознание. На этой стадии рассеянного внимания учитель чувствует, что его задача трудна. Он тоже, в общем, бегает от ребенка к ребенка, заражая их своей тревогой и утомительным возбуждением. Многие дети за его спиной играют с материалом, скучают над ним или используют по-глупому. Пока учитель занят с одним ребенком, остальные делают ошибки. Моральное и интеллектуальное развитие, столь уверенно ожидаемое, не происходит. Эта кажущаяся дисциплина очень неустойчива, и учитель, чувствующий витающий в воздухе беспорядок, постоянно находится в напряжении. Огромное число недостаточно подготовленных и даже опытных учителей приходят к убеждению, что "новый ребенок", столь страстно ожидаемый, - всего лишь иллюзия, миф. А в реальности класс, удерживаемый нервной энергией утомителен для учителя и нерезультативен для ребенка. Важно, чтобы учитель был способен понять состояние детей - они находятся в переходном периоде, они стоят за дверью. Маленькие души стучатся, ожидая, пока им откроют. В том же, что касается успехов и достижений, мало что можно увидеть. Это состояние ближе к хаосу, чем к дисциплине. Любая работа ребенка на этой стадии будет несовершенна: простым координированным движениям будет не хватать силы или грации, а действиям уверенности. В сравнении с первой стадией, когда они находились вне реальности, их прогресс весьма незначителен. Это еще только выздоровление после болезни.
В этот критический период развития учитель должен выполнять одновременно две функции: во-первых, бдительно отслеживать всех детей; а во-вторых, давать индивидуальные уроки - то есть она должна предлагать материал постоянно, показывая правильное его использование. Общий контроль и индивидуальные точные уроки - это два средства, с помощью которых учитель может способствовать развитию малышей. На этой стадии он должен следить за тем, чтобы не повернуться спиной к классу, давая урок одному ребенку. Его присутствие должно ощущаться всеми маленькими душами, ищущими духовной жизни. Урок, точный и убедительный, данный каждому ребенку один на один, - это предложение учителя духу ребенка, обращение к его духовным силам. И однажды некоторые из этих маленьких душ проснутся, "я" ребенка овладеет предметом, внимание сконцентрируется на повторении одного упражнения, двигательные навыки будут совершенствоваться. Озарившее ребенка умиротворение свидетельствует о возрождении его духа.
Дисциплина.
Свободный выбор - это высшая деятельность: только ребенок, который знает, что ему необходимо для упражнения и развития духовных сил, может действительно свободно выбирать. Нельзя говорить о свободном выборе, когда все окружающие предметы одинаково привлекательны для ребенка, а ребенок, не имеющий направляющей воли, бесконечно переходит от одного предмета к другому. Это важнейший признак, который учитель должен уметь увидеть. Ребенок, который не умеет прислушиваться к внутреннему требованию, еще не свободен и еще не встал на длинный и кропотливый путь совершенствования. Он все еще раб поверхностных ощущений, которые делают его зависимым от среды. Его дух мечется между разными предметами, как мячик. Человек рождается, когда его душа начинает ощущать себя, определяется, ориентируется и делает выбор.
Это великое и простое явление возникает у любого существа. Все живое обладает энергией для выбора в сложной и многогранной среде того, и только того, что действительно необходимо для поддержания жизни. Корни растения среди множества элементов почвы выбирают необходимое для себя; насекомое точно выбирает тот цветок, который приспособлен для него. У человека же эта способность к распознаванию - это не просто инстинкт, но что-то, чего необходимо достигнуть. Дети, особенно в первые годы жизни, обладают врожденной чувствительностью к своим духовным потребностям. Но дурное воспитание и внешнее давление могут заставить эту чувствительность исчезнуть. Тогда вместо нее появится порабощение чувств окружающими предметами. Мы сами утеряли эту мудрую жизненную чувствительность и встречаемся с ее возрождением в ребенке как с раскрывающейся тайной. Она раскрывает себя в том самом акте свободного выбора, который неподготовленный к наблюдению учитель может растоптать, не заметив, как слон растаптывает раскрывающийся в траве цветок. Ребенок, сосредоточивший свое внимание на выбранном предмете и сконцентрировавший все свое существо на повторении упражнения, - это спасенная душа, в том значении здорового духа, о котором мы говорим. И дальше для нас нет никакой необходимости как-либо заниматься с ним, кроме подготовки среды, которая может обеспечить все его потребности, и удаления с его пути препятствий, которые могут затруднить его путь к совершенству.
Именно перед этим высшим явлением учитель должен сдерживать себя, чтобы дух ребенка мог свободно развиваться и проявлять себя; значит, важность его задачи состоит в том, чтобы не прерывать работу ребенка. На этом этапе внутренняя чувствительность учителя, развившаяся за время тренировки, проявится в подавлении стремления помочь, как и любого стремления вмешаться. Учитель должен научиться нелегкому делу - служению, или просто неподвижному наблюдению. В служении он тоже должен наблюдать, поскольку зарождающаяся в ребенке концентрация так хрупка, как бутон цветка в момент раскрытия. Сейчас он наблюдает не для того, чтобы дать почувствовать свое присутствие, и не для того, чтобы поддержать слабый дух своей силой; он наблюдает, чтобы распознать ребенка, сконцентрировавшего свое внимание, и всмотреться в блистательное возрождение духа.
Сконцентрировавшийся ребенок счастлив сам по себе, независимо от близких людей и своего окружения. На мгновение его дух напоминает дух отшельника в пустыне, в нем зарождается новое сознание, сознание своей собственной индивидуальности. Когда концентрация проходит, он, кажется, впервые открывает для себя окружающий мир с неограниченными возможностями для познания; а также открывает для себя своих товарищей, к которым проявляет нежный интерес.
Он пробуждается для любви к людям и предметам - добрый и ласковый ко всему, готовый восхищаться красотой во всем. Духовный процесс очевиден; ему необходимо отрешиться от мира, чтобы обрести силу для единения с ним. Мы идем за город, чтобы насладиться его широкой панорамой; и только с самолета, поднявшись над землей, можно получить лучшее представление о ней. Так и человеческий дух: чтобы существовать и взаимодействовать с другими, он должен скрыться в одиночестве и укрепить себя, а затем с любовью обратиться к окружающим. Святой в уединении готовится к тому, чтобы мудро и справедливо отнестись к тем социальным нуждам, которые скрыты от большей части человечества. Подготовка в пустыне предшествует великой миссии любви и мира.
Ребенок просто занимает позицию полной изоляции, а результатом является сильный миролюбивый характер, излучающий любовь ко всему вокруг. Из этой позиции возникают самоотверженная, упорная работа, послушание, и в то же время радость жизни, как сияющая весна, вдруг распустившаяся среди голых скал и предназначенная помогать всему живому вокруг. Результатом концентрации является пробудившееся социальное чувство, и учитель должен быть готов к тому, что последует: для этих маленьких возродившихся сердец он станет любимым существом. Они "откроют" его для себя, как они заново открывают голубизну неба и еле уловимый запах крошечных цветов, укрывшихся в траве. Потребности этих детей - полных энтузиазма и неостановимых в своем развитии - могут озадачить неопытного учителя. На ранних стадиях ему следовало принимать во внимание не беспорядочное поведение детей, но только проявления их основных потребностей, а теперь многочисленные проявления их духовного богатства и красоты не должны ошеломлять его. Он должен всегда стремиться к чему-то простому и существенному, напоминающему штырь, на котором вращается дверь - непременно скрытый, но не зависящий от украшений на двери, будь то рельеф или золото и драгоценные камни. Миссия учителя нацелена всегда на что-то постоянное и точное. Он начинает ощущать свою ненужность, потому что успехи детей несопоставимы с той ролью, которую он в этом играет. Он постоянно видит, что дети становятся все более независимыми в выборе занятий и в способности к самовыражению. Их достижения иногда кажутся почти фантастическими. Учитель ощущает себя только служителем, чьей скромной задачей является лишь подготовить среду и держаться на заднем плане. Он помнит слова Иоанна Крестителя, произнесенные после того, как Мессия проявил себя: "Он должен быть возвеличен, а я должен быть принижен".
Как бы то ни было, в это время дети особенно нуждаются в авторитете учителя. Многие преданные этим маленьким любящим душам люди сталкивались с незначимой, казалось бы, ситуацией: ребенок, получивший какой-либо результат своих разумных усилий - рисунок, написанное слово или что-то еще - подходит к учителю и спрашивает, хорошо ли он это сделал. Они никогда не спрашивают, что им следует делать или как это следует делать - они защищают себя от всякой помощи; выбор и выполнение - это тщательно оберегаемые прерогативы освобожденной души. Но когда работа выполнена, они ищут поддержки в авторитете учителя. Подобный же инстинкт заставляет их защищать энергетически свой внутренний мир - их мистическое подчинение направляющему голосу, который каждый как будто бы слышит внутри себя, - и затем выносить на суд внешнего авторитета свои действия, как бы для того, чтобы убедиться, что они действительно на верном пути. Это напоминает первые неуверенные шаги маленького ребенка, которому необходимо видеть протянутые руки взрослого, готовые защитить его от падения, в то время, как инициируют ходьбу и заставляют ее совершенствовать внутренние силы самого ребенка. Учителю следует откликнуться словом поддержки, одобрить улыбкой, как мама улыбается делающему первые шаги ребенку. Для дальнейшего совершенствования уверенность должна развиться внутри ребенка, из духовного источника, на который учитель никак не может воздействовать.
А ребенок, получив уверенность, не будет больше обращаться к авторитету учителя за одобрением каждого своего шага. Он будет накапливать завершенную работу, неизвестную никому, подчиняясь просто необходимости делать все больше и совершенствовать результаты. Что заставляет его заканчивать работу, не выставляя ее для похвалы и не охраняя, как свою собственность? Благородное стремление, далекое от гордыни или скупости. Многие посетители нашей школы могут вспомнить, как учитель показывал им лучшие работы детей, даже не упоминая автора. Кажущаяся небрежность в отношении заслуживающей внимания трудоемкой работы проистекает из понимания, что это не имеет никакого значения для ребенка. В любой другой школе учитель почувствует себя виноватым, если показывая хорошую работу не назовет автора. Если он забудет это сделать, то может последовать протест ребенка: "Это я сделал!". В нашей школе, напротив, выполнивший работу ребенок, вероятнее всего, в каком-либо уголке занят следующим замечательным делом, и больше всего хочет, чтобы его не прерывали.
Это период, когда дисциплина устанавливается сама собой: в форме активного порядка, послушания и любви, в которой работа совершенствуется и умножается, как весной растение набирает цвет, чтобы затем принести сладкие освежающие плоды.
Статью подготовила психолог
Сафонова Мария